Война — травмирующее событие для каждого. Теплица запускает рубрику психологической поддержки. В ней мы будем писать о сложностях, с которыми сталкиваются активисты, волонтеры и вообще все, кого касается антивоенная повестка. Вместе с экспертами-психологами мы разбираемся, как помочь себе, чтобы эффективно помогать другим. А также как избавляться от разрушающих нас состояний.
Волонтерское движение играет важнейшую роль в гуманизации общества и снижении толерантности к насилию. Если психологов, социальных работников, врачей и других помогающих специалистов долго обучают, то волонтеров — нет. Волонтеры зачастую не знают, как снизить риски выгорания и могут не заметить начинающегося депрессивного состояния.
Вместе с проектом психологической помощи свидетелям войны TEPLO и его основательницей, психологиней Юлией Бурлаковой, мы обсудили, как волонтерам бережно общаться с беженцами из Украины. Бережно — и для людей, обратившихся за помощью после столкновения с войной, и для самих себя.
Как в принципе общаться с человеком, который пришел за помощью?
Это действительно непростая коммуникация. Если волонтер начинает общаться с человеком с превосходством, то он инфантизирует получателя помощи. Но и при общении на равных есть риск «недодать» помощь: ведь человек находится в зависимом положении, ему действительно нужна помощь волонтера для разрешения сложной ситуации.
«Скорее всего, в каждой коммуникации необходимо будет лавировать, прислушиваясь к собственному пониманию уникальности случая. За 20 минут общения волонтер может сменить три позиции. Если к волонтеру обращается человек в остром состоянии, то нужно помогать человеку из позиции „сверху“. Подстраиваться под каждого», — объясняет Юлия Бурлакова.
Помочь прислушаться к себе и проанализировать ситуацию помогут три вопроса:
- что со мной?
- что с другим?
- что между нами?
Разберем на примере, когда к волонтеру обращается девушка 27 лет с высшим образованием и знанием английского.
— Что с другим? У девушки нет физических повреждений, она социально мобильная и когнитивно гибкая, но находится в стрессовой ситуации.
— Что со мной? Я как волонтер выдыхаю, понимаю, что сейчас мне не нужно включать экстренное реагирование, как если бы человек был в панике; я сострадаю девушке, потому что она в другой стране из-за войны.
— Что между нами? Чтобы ответить на этот вопрос, можно попробовать визуализировать: какой между вами цвет? какой формы это ощущение? как бы вы описали вашу коммуникацию в метафорах?
Я чувствую вину и смущение при общении с беженцами. Что делать?
Это чувство похоже на «вину выжившего». После Холокоста исследователи наблюдали за теми, кто вернулся живым из концентрационных лагерей. Большинство людей ощущали вину. Позже «вину выжившего» классифицировали как одну из форм посттравматического расстройства.
Скорее всего, вы столкнетесь с этим чувством, потому что помогаете людям в непростой жизненной ситуации, когда они потеряли дом, а ваш дом цел и жизнь стабильнее. Юлия Бурлакова считает, что полностью отгородиться от таких эмоций невозможно.
По словам Бурлаковой, люди, которые выбирают стать волонтерами, чаще всего гипервозбудимы, они гипероткликающиеся. Таких людей настолько трогает горе других, что они стараются приуменьшить его, можно сказать, своими руками. Поэтому болезненное сопереживание тем, кому вы помогаете, — это естественная реакция для эмоционально развитого человека. Не встречают такие переживания только те люди, которые изначально ощущают мир иначе, — менее чувствительные.
Пережить столь сильные эмоции помогают группы поддержки — или самоподдержки, то есть без присутствия специалиста-психолога — внутри волонтерской организации. Если такой группы нет, то можно попробовать организовать ее самостоятельно.
«Мне хочется легализовать это: вы имеете право на свое жилье, еду, утреннюю чашечку ароматного кофе, на влюбленность, романтические интриги, книги. Вы имеете на них право особенно! Потому что вы отдающий человек и вам нужно инвестировать в себя», — говорит Бурлакова.
Как поддерживать себя, если самоощущение уже не очень хорошее?
Как обычно, начать нужно с анализа вашего физического состояния: все ли хорошо со сном, со здоровой пищей, дышите ли свежим воздухом, продолжаете ли осуществлять ритуалы, восполняющие ваши ресурсы (пробежки, чтение, иные хобби). Чем больше эмоциональных ресурсов у вас уходит на волонтерскую работу, тем активнее надо их восстанавливать. Если вам помогает горячая ванна с пеной, то можно устраивать ее себе каждый вечер — в случае, когда вы чувствуете, что ваши ресурсы истощаются.
Помните о своей обычной жизни и разбирайтесь в себе. «Люди идут в волонтерство, ведомые не только светлыми сторонами своей личности, но и теневыми сторонами также, — объясняет Юлия Бурлакова. — Это не значит, что волонтеры — тайные злодеи! У всех наших поступков есть здоровая природа и дисфункциональная природа. Психологов всегда предупреждают, что они приходят в профессию не только из благородного гуманизма, но как бы из «спасательства», которое проявляется у тех, кто не очень уверен в своей самоценности. К примеру, трудоголизм может быть, в числе прочего, тенью нежелания сталкиваться с реальной жизнью».