В сентябре 2021 года Европейский суд по правам человека признал россиянку Валерию Володину пострадавшей по делу о порномести. Порноместь — одна из форм онлайн-насилия, или киберхарассмента. Какие еще виды насилия онлайн существуют? Почему киберхарассмент возможен не только в личной жизни, но и в профессиональной? Как противостоять ему на работе? Рассказывают авторка Теплицы Ольга Тараканова и Юлия Островская, заместительница директора Центра социально-трудовых прав, практикующая юристка.
Формы киберхарассмента
В 2018 году Дубравка Шимонович, специальный докладчик ООН по вопросу о насилии в отношении женщин, его причинах и последствиях, в выступлении против глобальной эпидемии убийств женщин заявила вместе с коллегами: «[…П]оявились новые формы гендерного насилия в отношении женщин, включая насилие в отношении женщин в Интернете, которое быстро распространяется и представляет собой значительную угрозу. Так называемые «доксинг», «сексуальные вымогательства» и «троллинг», а также распространение интимного контента без согласия владельца (или «порноместь») уже используются как методы запугивания женщин […]».
Чуть позже, в 2020 и 2021 годах, в документах Международной организации труда стало фигурировать понятие «киберхарассмент». Киберхарассментом, или онлайн-насилием, сейчас называются такие нежелательные действия онлайн, как:
- доксинг — публикация документов или личных данных без ведома человека;
- кибербуллинг и троллинг — травля, которая разворачивается в соцсетях, чатах, электронной почте, или неуместные оскорбительные комментарии там же;
- сталкинг — преследования, основанные, например, на выяснении местоположения человека по геопозиции без его ведома;
- домогательства онлайн;
- порноместь и сексшантаж — публикация или угроза публикации интимных цифровых материалов.
Внимание к киберхарассменту выросло в связи с пандемией. Из-за перехода на удаленную работу онлайн-насилия стало больше в деловых коммуникациях.
Обсуждение киберхарассмента, как и физических домогательств, часто переводят в тему межличностных отношений — ухаживаний, симпатий. Но проблема такая же серьезная, как домогательства офлайн.
Вот одна из историй, которые известны Юлии, хотя официальной статистики и учета случаев киберхарассмента пока не существует: «На одном из больших российских предприятий сотрудница столкнулась с тем, что коллега рассылал другим ее фото интимного характера. Никто из менеджмента не придал значения этой ситуации, отнеслись к происходящему, как к личному конфликту. В итоге женщине пришлось не только покинуть предприятие, но и сменить регион проживания, чтобы найти хорошую работу и чувствовать себя на ней достаточно безопасно».
Кто подвергается киберхарассменту
В 2019 году Международная организация труда приняла Конвенцию № 190 «Об искоренении насилия и домогательств в сфере труда». Конвенция, в том числе, «охватывает ситуации, связанные с насилием и домогательствами в сфере труда, возникающие в период работы, связанные с работой или возникающие в связи с работой, выполняемой: […] d) в ходе коммуникаций, связанных с трудовой деятельностью, включая те, которые обеспечиваются информационно-коммуникационными технологиями».
Конвенция № 190 — единственный документ, который направлен на искоренение харассмента именно в профессиональной сфере. Киберхарассмент — одна из форм дискриминации, гендерного насилия и нарушения прав человека. Он подвергает работников психологическим рискам и приводит к снижению как удовлетворенности работой, так и продуктивности.
Особенно высоки, по словам экспертки, риски столкнуться с киберхарассментом в таких сферах, как сфера обслуживания, медицина. Можно выделить три типа трудовых отношений, в которых по-разному проявляется кибехарассмент:
- горизонтальные — между коллегами;
- вертикальные — в отношениях между подчиненными и руководителями;
- внешние — с клиентами.
«В случае горизонтальных отношений хорошо работают превентивные меры. Вы приходите устраиваться на работу и вас сразу предупреждают, что в компании недопустимо насилие, в том числе и онлайн. В вертикальных отношениях пострадавшие находятся в зависимом положении. Поэтому важно, чтобы были созданы несколько каналов коммуникации, куда можно пожаловаться и быть уверенными, что жалоба не поступит к вашему непосредственному начальнику», — рассказывает Юлия Островская.
Киберхарассмент со стороны клиентов невозможно заранее предугадать и предупредить, объясняет экспертка. Но можно информировать сотрудников, чтобы они знали, что не обязаны продолжать насильственную коммуникацию, а могут сообщить о ней. Можно вводить правила, например, для онлайн-продаж или онлайн-консультаций, и информировать клиентов, что в случае нарушения правил им может быть отказано в услуге. Если же насилие происходит в отношениях с постоянными клиентами — партнерами, то можно пересматривать условия контракта с ними или прекращать сотрудничество.
«Работодатели имеют возможность регулировать ситуации насилия с помощью локальных актов и защищать своих сотрудников», — подчеркивает Юлия Островская.
Как предотвратить киберхарассмент
Пока во многих компаниях даже к борьбе с офлайн-харассментом относятся скептически. Но какие инструменты для предотвращения онлайн-насилия наиболее эффективны?
«Руководители должны на личном примере показывать, что борьба с насилием не пустяк, а важная тема в компании. Конечно, пока это довольно непривычная практика, — делится опытом Юлия Островская и рассказывает о программах обучения, которые она вела. — Это чувствительные темы, о которых долго не говорили, и у сотрудников возникает много вопросов. Эффективнее проводить обучение в живую, офлайн, чем, например, записывать внутренний онлайн-курс, который нужно прослушать перед трудоустройством и ответить на контрольные вопросы. Когда правила, к которым люди привыкли, меняются, то возникает желание проговорить свои страхи, уточнить, как будет восприниматься то или иное поведение. Если есть возможность, стоит провести встречу с экспертом-психологом. Хотя часто обучение проводят HR-менеджеры. В любом случае превентивная просветительская работа эффективна».
Пока компании массово не занимаются предотвращением киберхарассмента. По словам экспертки, больше всего о предотвращении насилия думают высокотехнологичные компании, где многое зависит от человеческого капитала. Это IT-сфера, креативные агентства, где работодатели конкурируют «за мозги» и поэтому заинтересованы в том, чтобы обеспечить своим сотрудникам безопасную, комфортную атмосферу. На больших фабриках, конвейерах, где легко заменить уволившегося сотрудника другим, так серьезно к этой проблеме не относятся.
Если вы подверглись киберхарассменту
Куда обращаться за помощью — в полицию, профсоюз или правозащитную организацию? Юлия Островская говорит, что в России пока не было громких дел о киберхарассменте, прецедентов по делам о дискриминации и преследовании тоже крайне мало. Она советует обращаться, в первую очередь, в профсоюзы: «Профсоюзы — инструмент, который мы должны заставлять работать. Как и в случае с обращением в полицию, есть опасность, что профсоюзы не отнесутся к заявлению о киберхарассменте серьезно. Но, во-первых, у трудящихся, членов профсоюза, есть возможность влиять на профсоюзную деятельность. Во-вторых, можно обращаться в крупные профсоюзные объединения. Все они как минимум знают о Конвенции № 190, потому что участвовали в процессе ее принятия и проголосовали «за». Кроме того, при профсоюзных объединениях работают гендерные комиссии».
Правозащитных организаций, специализирующихся именно на онлайн-насилии, пока нет. Однако есть смысл обращаться в организации, которые занимаются проблемой насилия в целом, в женские организации. Впрочем, вероятность выиграть дело о киберхарассменте в российском суде невелика.
«В законодательстве нет понятия «харассмент» или русскоязычного аналога. Онлайн-насилие может подпадать под статьи о действиях сексуального характера, о защите персональных данных, об оскорблении. Но когда есть только общая статья и нужно доказать, что рассматриваемый случай относится к ней, это сложнее, чем когда киберхарассмент рассматривается как отдельное преступление, как это уже происходит в законах, например, Австралии, Новой Зеландии, Великобритании, Японии», — разъясняет Юлия Островская.
Если бы Россия ратифицировала Конвенцию об искоренении насилия и домогательств в сфере труда, то взяла бы на себя обязательства привести законодательство и правовую практику в соответствие с положениями Конвенции.