Армия невидимых работников. Кто тренирует алгоритмы машинного обучения, а иногда даже имитирует их

«Невидимый бойфренд – парень, который всегда у тебя под рукой и готов выслушать. Построй его прямо сейчас. <…> Цифровая версия настоящего бойфренда без лишнего хлама». Это не шутка из стендапа и не сюжет из «Черного зеркала», а реальный сайт, точнее, – гибкий сервис, который может убедить ваших (англоговорящих) друзей и родственников, что у вас есть парень или девушка. Зачем это нужно? Например, если, они гомофобны и подозревают вас в гомосексуальности. 

Я узнала об Invisible Boyfriend на конференции «Рекурсивный колониализм». Конференция прошла в декабре 2020 года и была посвящена тому, как цифровизация не только упрощает наши жизни, но и воспроизводит логику и механизмы эксплуатации одних стран, наций и социальных групп другими. Художница Элиза Джардина Папа рассказала не только о скрытых проблемах этого сервиса, но и о других формах цифрового эмоционального труда в докладе «Очистка эмоциональных данных» – и я решила законспектировать ее выступление для Теплицы.

Фабрики заботы

«Очистка эмоциональных данных», «Труд сна», «Технологии заботы», – так называются художественные работы в трилогии Элизы Джардины Папы, о которой она говорила на конференции. «Технологии заботы» – особенно емкое и важное выражение. Автоматизация труда – один из ключевых шагов к построению более свободного и справедливого общества. Но какого труда? 

«Рань­ше, ко­гда мы го­во­ри­ли об ав­то­ма­ти­за­ции про­из­вод­ства, мы име­ли в виду ра­бо­ту на фаб­ри­ках, ло­ги­сти­ку, даже ра­бо­ту в офи­се. Но мы упус­ка­ли огром­ное ко­ли­че­ство ре­про­дук­тив­но­го тру­да. <…> За­бо­та о де­тях, за­бо­та о ста­ри­ках, го­тов­ка, убор­ка – весь этот труд от­ча­сти мо­жет быть ав­то­ма­ти­зи­ро­ван, но точ­но не сей­час и не в бли­жай­шем бу­ду­щем», – говорили философы Хелен Хестер и Ник Срничек в недавнем русскоязычном интервью. И добавляли, объясняя, почему именно автоматизация труда заботы сократит или уничтожит рынок крайне незащищенной и несправедливой занятости: «В ин­фра­струк­ту­ры за­бо­ты во­вле­че­ны в ос­нов­ном жен­щи­ны из раз­ви­ва­ю­щих­ся стран. [Именно о]ни смот­рят за детьми, го­то­вят, уби­ра­ют». 

Действительно, освободиться и освободить всех от работы и от необходимости зарабатывать на выживание – большая мечта и цель. Но пока технологии заботы, которые предлагает цифровая индустрия, только на первый взгляд кажутся автоматизированными. На самом деле они создают крайне незащищенные рабочие места.  

Во-первых, цифровой инструмент, который кажется вам чат-ботом, может оказаться коллективным продуктом, имен и лиц создателей, которого вы не знаете. Таков Invisible Boyfriend – то есть на сайте, конечно, названы его разработчики, но, естественно, не те временные сотрудники, которые действительно переписываются с клиентами. 

Во-вторых, персонализированная, принадлежащая вроде как конкретному человеку страничка может оказаться на самом деле компанией, которая нанимает нескольких авторов постов, а также многих подписчиков, которые имитируют и тем самым создают вовлеченность, спрос. 

Датаклинеры и рекурсия

Какие работы, по наблюдениям Элизы Джардины Папы, составляют сектор незащищенного, отчужденного труда заботы на цифровом рынке?

• Выполнение студенческих и школьных домашних работ.
• Исполнение роли фаната-подписчика в социальных сетях.
• ASMRtist’ы (от ASMR, и artist – художник) – художница еще называет их «производителями фетишей».
• Дейтинг-коучи, которые дают онлайн-консультации по тому, как действовать на свиданиях или в семейной жизни.

В-третьих, даже настоящие чат-боты и машинные алгоритмы не способны работать без человеческого труда. И речь, опять же, не о программистах, а о так называемых «датаклинерах» (data cleaner – чистильщик данных), то есть людях, которые вручную размечают или создают банки данных для обучения и тестирования алгоритмов.

Какие задачи и за какие деньги выполняют датаклинеры?

• Вручную выделяют контуры значимых объектов на изображении – Элиза Джардина Папа называет цену в 0,07$ (5 рублей) за одно изображение.
• Называют объекты на фото – каждое изображение стоит 0,05$ (4 рубля).
• Оценивают, насколько ярко выражена заданная эмоция на фотографии лица – один набор может стоить 0,5$ (35 рублей).
• Сами снимают видео с нужными эмоциями и получают, например, 0,35$ (25 рублей) за каждое видео.

Работа непосредственно с эмоциями особенно интересна и проблематична. Необходимость каталогизировать и называть эмоции для искусственного интеллекта возвращает нас к идее «рекурсивного колониализма». 

Про рекурсию вы, возможно, знаете из фразы «чтобы понять рекурсию, сперва нужно понять рекурсию» или из мемов про «экран в экране». Строго говоря, рекурсивный процесс устроен так, что запуск этого процесса запускает внутри аналогичный процесс, а поскольку второй запущенный процесс такой же, он запускает третий – и так далее, если только не задать внешнее условие остановки.

Колониализм тоже воспроизводит сам себя. Чтобы выполнять работу по разметке эмоциональных данных, работники должны следовать универсализированным западным нормам – носителями каких культур ни являлись бы сами. Нормы эти задают западные врачи или, например, спецслужбы. 

И да, помните историю о том, что гугл картинки распознавали людей с черным цветом кожи как горилл? Вот это тоже – ад рекурсивного колониализма, и теперь вы, возможно, чуть подробнее представляете, как он устроен.