«Изоляции нет — хватит ломать Рунет», «Россия будет свободной» и «Руки прочь от Интернета». С такими лозунгами протестующие вышли на митинг в защиту свободного Интернета в Москве, Хабаровске и Воронеже 10 марта 2019 года. В столице он был одним из самых массовых за последние несколько лет: вышло более 15 тысяч человек. О настоящем и будущем российского Интернета журналист Теплицы Юлия Каленкова поговорила с ведущим юристом «Роскомсвободы», руководителем Центра цифровых прав Саркисом Дарбиняном.
Он называет себя киберадвокатом и считает справедливость мерилом человеческой совести: «она «понятна всем, без лишнего толкования». Более 10 лет Саркис Дарбинян изучает правовое регулирование в цифровую эпоху и защищает пользователей и программистов от необоснованных уголовных преследований по статьям, связанным с использованием Интернета.
Он основал проект «Роскомсвобода», который стал пионером в области защиты прав интернет-пользователей. Его эксперты проводят ежемесячные мониторинги и составляют индекс свободы Интернета, запускают онлайн-кампании и помогают защищать цифровые права.
Кроме того, Саркис Дарбинян – сторонник опенсорсных и децентрализованных IT-решений, убежденный в том, что отношения в сети Интернет должны строиться на основе консенсуса.
Еще по теме: Проект Aragon: почему в Web 3.0 компании должны быть автономными и самоуправляемыми
– При защите прав и свобод пока нельзя опираться на законодательство, верно?
– Да, законопроект о цифровых правах прошел второе чтение. Однако его авторы рассматривают только права на цифровые финансовые активы. То есть это финансовые права, право человека на электронную валюту, в том числе криптовалюту, и другие объекты именно финансовых и цифровых прав. Я считаю, более объективен западный подход – он определяет цифровые права как имущественные и неимущественные права, связанные с отношением к Интернету.
– Почему у нас отличается подход?
– Думаю, в России не сложилась цифровая культура и сформировались совершенно разные подходы к правам и свободам. До настоящего времени нельзя было сказать, что у нас отдельно выделено цифровое право. Нет специалистов по этому направлению и адекватного законодательства.
Еще по теме: 6 цифровых прав, которые у нас есть
– Получается, государство ущемляет наши права?
– Таких рисков становится все больше. Стоит сказать, что пока нет даже единого международного документа, связанного с регулированием онлайн-пространства. Есть лишь документы середины двадцатого века, например, европейская декларация о правах человека. Она предусматривает ряд гражданских прав, в том числе право на тайну частной жизни и на свободу слова.
О монополии на цифровые права
– Какая ситуация сейчас в Рунете?
– Очевиден тренд на всеобщую деанонимизацию и ослабление шифрования. Права на свободу выражения и свободу слова онлайн нарушаются повсеместно, это доказывает череда уголовных дел против пользователей социальных сетей. Ситуация сложилась сложная, поэтому необходимо не только знать, но и уметь отстаивать свои права, используя правовые механизмы.
Еще по теме: Реальны ли ваши права в виртуальном мире?
– Как защищать права, к кому обращаться?
– Если это вопросы, связанные с незаконным привлечением к уголовной и административной ответственности, надо обращаться к юристам. В этом могут помочь как наш Центр цифровых прав, так и, например, правозащитная группа «Агора».
Если вопрос связан с защитой персональных данных, то в рамках текущего законодательства приходится надеяться на помощь Роскомнадзора. Также можно работать через суды и прокуратуру.
– Говоря о защите персональных данных, нельзя не сказать о краже биометрических данных. Фактически речь идет о краже цифровой личности, верно?
– Да, такие ситуации периодически возникают. Все больше проблем с хищением аккаунтов, незаконным использованием данных пользователей – они продаются банкам, коммерческим организациям, госорганам. Рынок данных сейчас в серой зоне, тем не менее он оценивается в миллиарды долларов. Закон пока сдерживает тех, кто хочет использовать данные в злых целях. Но, как правило, это касается вопросов, связанных с корпоративными операторами данных.
– Получается, государство остается монополистом в правовой сфере. А насколько перспективен мультистейкхолдеризм – концепция, когда решения принимаются не государством, а на основе консенсуса специалистов? Пока сложно представить, что процессы и сервисы в Интернете могут контролировать не власти, а группа компетентных и независимых лиц.
– Мультистейкхолдеризм как принцип управления Интернетом был создан на форуме Internet Governance Forum (IGF), который проходит под эгидой Организации Объединенных Наций (ООН). Подход заключается в том, что для управления Сетью необходимо выстроить горизонтальные связи.
Но в России, как мы видим, они слабо работают, в основном это вертикаль. И в эту вертикаль встроены и органы исполнительной власти, и правоохранительные органы. Поэтому, к сожалению, мы видим такое количество неадекватных законов.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее, как формируется система мультистейкхолдеризма и в чем ее преимущества?
– Механизм, как правило, работает на основе консенсуса. То есть мы выделяем группы акторов: государственные, корпоративные, бизнес-акторы, общественные организации и акторы, занятые в некоммерческом секторе.
Очевидно, что задачи у каждой группы будут разные. При этом представители ассоциаций, бизнеса, общества и государства находят точки соприкосновения и баланс в регулировании цифровой среды. Цель такого взаимодействия – создание новых законов и правил, защита прав отдельных лиц. Так мы могли бы получить адекватную регуляторную систему. В такой децентрализованной системе я вижу единственную возможность дальнейшего развития общества – как в плане управления Интернетом, так и в плане решения других глобальных задач.
– Это пока только концепция?
– Да, причем система работает все-таки больше со стороны Запада. Тем не менее даже за рубежом наблюдаются «перегибы» со стороны тех, у кого ресурсов больше, для того чтобы продавить идею.
В пример можно привести новую директиву по авторскому праву, которая вызвала бурный резонанс. Впоследствии часть тезисов была удалена из финального текста директивы. В ней остались спорные моменты, пока не понятно, как они повлияют на дальнейшее развитие Сети в Европе. Это обязательства по лицензированию гиперссылок, например.
О нарушениях прав и их защите
Саркис Дарбинян – «Ключи от всея Руси. Битва за Телеграм», форум CryptoInstallFest, 2018 г.
– Как работают специалисты Роскомсвободы, вы помогаете на равных условиях и НКО, и коммерческим организациям?
– Нет, и процессуальный порядок, и инструменты защиты прав разные. Например, по праву забвения у нас охраняются только интересы физических лиц. Если речь идет о деловой репутации либо о промышленных данных, дело, как правило, рассматривают арбитражные суды – они находятся в другой судебной системе.
Мы стараемся помогать тем НКО, на кого налагаются административные штрафы за якобы выявленные нарушения федерального законодательства. Кроме того, решается множество других вопросов, связанных с административным законодательством и ограничением по распространению информации, в том числе в Интернете.
– Поделитесь, пожалуйста, случаями из практики – какие из них вам запомнились больше всего?
– Из последних интересных кейсов – информационно-аналитический центр «Сова» подал в Конституционный суд жалобу на закон о праве на забвение (Саркис Дарбинян представлял интересы заявителя в суде. – Прим. ред.).
«Сова» оспаривает нормы «закона о забвении», обязывающие операторов поисковиков исключать из выдачи имена граждан, которые потребовали удалить незаконную, недостоверную или неактуальную информацию («утратившую значение для заявителя в силу последующих событий или действий заявителя»). Фактически законодатель дал поисковикам право на цензуру, а «закон о забвении» затронул не только интересы общества, но и эффективность работы журналистов.
– Здесь как раз рассматривается право на забвение и ситуация, когда оно создает преграды для других участников?
– Да, все верно. Я могу сказать, что та норма, которая была введена в наш закон, изменилась в отличие от прецедентного права Европейского суда справедливости. За рубежом рассматривается много различных факторов, в том числе баланс частных и публичных интересов. У нас, как видите, ситуация иная. Хочу подчеркнуть: право на приватность является фундаментальным, а право на забвение – это лишь его частное проявление. Здесь необходимо учитывать интересы всех сторон.
О будущем
– Как, по вашему мнению, будет развиваться ситуация с цифровыми правами?
– Я думаю, репрессии будут только усиливаться. Если сначала появлялись общие законы, которые ограничивают распространение информации и определяют за это ответственность, то сейчас мы видим уже частные законопроекты, регулирующие отношения в соцсетях, мессенджерах, новостных агрегаторах. Эта история будет продолжаться.
Единственное, можно надеяться на закон 2020 года о защите персональных данных, сейчас он находится на рассмотрении. Уверенным шагом к нему стало наше согласие с модернизированным протоколом к 108 конвенции (сентябрь 2018 года). А вот в публично-правовой сфере ожидать каких-то послаблений в интересах пользователей не приходится.
Цифры и факты из доклада «Агоры» о свободе Интернета в России
- В 2017 году было зафиксировано 115 706 отдельных фактов ограничения свободы в Интернете.
- 110 тысяч из них связаны с блокировкой, фильтрацией или запретом информации по разным основаниям.
- За последние 10 лет было больше 200 случаев насилия или угроз в отношении интернет-активистов, блогеров и журналистов, а также пять убийств и несколько покушений.
Присоединяйтесь к нашим дискуссиям в соцсетях и Телеграм-канале @teplitsa.