С помощью краудсорсингового проекта «Барьеров.нет» все, кто пользуется инвалидными колясками или перемещается по городу с маленькими детьми, могут найти на карте доступные для них места.
Мы поговорили с одним из создателей проекта Георгием Безбородовым о возникновении идеи, изменении городской среды и проверки достоверности краудсорсинговой информации.
Беседовала Екатерина Изместьева. Октябрь 2013.
Е.И.: Расскажите, как появилась идея создать такой проект?
Г.Б.: История началась очень давно, в конце 90х. У моего друга были большие проблемы со здоровьем – нужно было срочно собирать кровь редкой группы. Для этого пришлось много людей поднять на уши, и среди поднятых был Леша Налогин, который сам ездит на коляске, а тогда он занимался сайтом детской городской клинической больницы. Они там организовали, как сейчас говорят, краудфандинг. По тем временам чрезвычайно передовой, с хорошей отчетностью. Спасли очень много людей, человек 400. И нам он тоже очень помог с тем, чтобы в Интернете про нашу историю рассказать.
А потом как-то, когда уже все было хорошо и проблема решилась, мы с ним лично познакомились. Он тогда уже начинал делать карту подобную. Но тогда Интернета, в общем-то, не было практически – там было полтора человека и совершенно другие технологии. Поэтому этот проект ему было, конечно, тяжело делать.
И вот, проходя в 2009 году под одним из щитов «Год равных возможностей», которые были тогда везде развешаны, я подумал, что сейчас подходящее время, чтобы эту идею реанимировать.
Стал этим заниматься, общаться с разными знакомыми, и нас свели с Google, которые нам помогли сделать техническую часть карты. Так все и началось.
Е.И.: Т.е. Google помог вам с технической стороны?
Г.Б.: Да, это на их платформе сделано. Во-первых, они нам попались, а, во-вторых, в отличие от Яндекса, Google во многих странах работает, что для нас хорошо, потому что карта у нас сейчас тоже во многих странах – и в любой стране и городе, где люди попросят, она может быть сделана.
Е.И.: Но, в основном, на карте представлены города России?
Г.Б.: Больше всего, за исключением России, на Украине почти столько же, сколько и в России. Поменьше – это Белоруссия и Прибалтика. Еще чуть-чуть в Казахстане, чуть-чуть в Израиле.
Е.И.: А начиналось все с Москвы?
Г.Б.: Да, начиналось все с Москвы. Первую какую-то информацию мне помогли собрать мои знакомые – чтобы что-то нанести на карту и не с пустой начинать проект. А дальше уже стали этим заниматься люди, которых я никогда не видел.
Они мне пишут «Откройте, пожалуйста, город», я открываю город. Некоторым даю право модератора, если видно, что человек приличный и что надо делает.
Сейчас это проект, который делают незнакомые между собой люди в самых разных городах.
Е.И.: Насколько быстро развивается проект? Много ли людей добавляют новые объекты на карту?
Г.Б.: Естественно, активных пользователей всегда не очень много. Я не могу точно сказать, но, навскидку, несколько сотен людей. Это те люди, которые вносят какой-то заметный вклад в развитие проекта.
Собственно, проект и рассчитан на то, чтобы помогать ему было легко маленькими кусочками, а не то что «вот, я сейчас пойду и наполню весь город». Нет. Проходишь мимо – сфотографировал, внес, пошел дальше.
Е.И.: При этом список требований по отношению к добавляемым объектам достаточно длинный.
Г.Б.: Но нам же надо, чтобы на самом деле можно было проехать. Т.е. задача – описать все так, чтобы и правда можно было понять, можно ли там проехать или нет.
Е.И.: Да, но это осложняет процесс добавления новых объектов это уже не просто «нажал на кнопочку».
Г.Б.: Если просто «нажать на кнопочку», то никто не узнает, объект доступный или все-таки нет. Вот в чем проблема. Там же качество должно быть. Вот есть немецкий проект, где просто нажимаешь на кнопочку, и там намного больше объектов, но невозможно понять, ты можешь туда попасть или нет.
Е.И.: Как вообще можно следить за достоверностью информации?
Г.Б.: Как и во всех подобных проектах, на сайте есть кнопка «внести изменения». Если человек видит, что магазин съехал или пандус, наконец, построили или что-то еще, то он просто пишет, что информация о данном объекте изменилась. Если это выглядит правдоподобно, то модератор это одобряет.
Е.И.: Т.е. проверка информации осуществляется самими пользователями?
Г.Б.: Обычно в городе не один человек, поэтому если кто-то где-то ошибся, то это можно исправить. Кроме того, там есть фотография. При одобрении модератор смотрит – похоже на то, что описано? Похоже. Адрес стоит не в чистом поле? Не в чистом.
Все максимально сделано для того, чтобы ошибок не было. И пока у нас ни одного злоумышленника не было найдено.
Е.И.: Вы привлекаете как-то специально участников к проекту или они сами его находят?
Г.Б.: По-разному бывает. У нас есть контекстная реклама, нам Google помогает тоже. А так, круг же узок таких людей, и в Интернете все очень быстро можно найти, если нужно.
Е.И.: А привлекаете ли вы к проекту местные власти, чтобы они помогали?
Г.Б.: Они сами периодически появляются, мы переписываемся и как-то сотрудничаем. Никаких ограничений у нас нет – от политики мы держимся настолько далеко, насколько это вообще возможно.
Е.И.: Расскажите, пожалуйста, об основных задачах проекта.
Г.Б.: Задачи проекта меняются во времени. Раньше мы формулировали задачу проекта как необходимость сделать «островки доступности» в каждом городе. Например, в Москве есть сколько-то тысяч магазинов и сколько-то сотен кинотеатров. Но в реальности я не хожу во все магазины и кинотеатры – я хожу в несколько, и, в общем, на этом мой мир заканчивается. Соответственно, мы хотели, чтобы на карте были такие «островки» и люди знали, что туда они могут попасть. У меня есть не сто кинотеатров, а есть десять кинотеатров. Десять кинотеатров – жить можно.
Сначала было так. Сейчас эта задача выполнена, и теперь мы думаем об изменении среды. Т.е. описание среды произошло и теперь мы хотим создать инструмент для того, чтобы удобнее было ее изменять.
Мы ведем переговоры с партнерами, чтобы, например, можно было не только отметить объект как недоступный, но и пожаловаться в соответствующую инстанцию, чтобы его сделали доступным. Или в случае, когда инстанция не при чем или по каким-то причинам не может ничего сделать – чтобы люди могли сами собрать деньги для того, чтобы построить то, что им нужно: пандус, подъемник и т.д.
Е.И.: А выступает ли карта инструментом изменения среды в данный момент? Меняется ли что-то благодаря ей?
Г.Б.: Да, конечно. Для многих городов карта – это событие, повод поговорить с администрацией, поговорить между собой, понять, что происходит. Когда все собрано в едином месте, то можно посмотреть на это и сказать, что вот, у нас есть такая история, давайте с этим что-то делать.
И люди понимают, куда они могут пойти, а куда – нет. Это не только инвалиды, это и мамы с колясками, тоже очень большая аудитория. Мне, например, все равно – у меня когда дочка была маленькая, я ее мог взять вместе с коляской и до лифта донести. Но ни мама, ни бабушка не могут этого никак, совсем.
Еще мы общаемся с ребятами, которые стали делать пандусы. Тоже случайно получилось – у женщины когда появился ребенок, она поняла, как это тяжело, а муж имел какое-то отношение к строительству. Они подумали и решили, что почему бы им не начать эти проблемы решать. Для себя сделали, а теперь и для других. И очень много у них сейчас заказов.
Е.И.: А какие дальнейшие перспективы развития проекта вы видите?
Г.Б.: Обратить внимание на проблему, чтобы люди увидели, что инвалиды на самом деле есть. Потому что замкнутый круг же получается – их нет на улицах, поэтому никто про них не помнит. Никто не помнит – не делают для них доступ. Нет доступа – их нет на улицах.
Поэтому, естественно, обратить внимание, описать существующее положение и изменить его к лучшему. Ничего больше вообще быть не может в данном случае.
Создавать какое-то сообщество мы не хотим, их и так очень много. Кому нужно, те в Фейсбуке соберутся. Такие не функциональные вещи мы, наверное, не будем развивать.
Е.И.: Т.е. вы хотите, чтобы проект оставался только в виде карты?
Г.Б.: Как основная вещь – да. Чтобы он оброс всем, что ему нужно, для решения задач – информирования, описания и изменения среды. Если что-то будет помогать решаться этой задаче, то оно будет появляться, если нет, то зачем оно.
У нас нет финансирования или каких-то грантов – проект делают люди, которые занимаются им в свободное время, поэтому все очень рационально. Конечно, если бы у нас был какой-то грант, то был бы соблазн придумать много всякого – давайте еще вот это сделаем, и еще вот это, и еще это можно сделать.
Е.И.: Грантов нет?
Г.Б.: Смысла, на самом деле, для нас в них нет. То, что действительно нужно, мы нашли, как сделать. Есть несколько энтузиастов, которые много занимаются проектом, и есть много людей, которые занимаются проектом понемножку. Технически – вот нам Google помог сделать первую версию, потом через два года вторую, вот сейчас думаем над третьей. Если нам кто-то даст на это денег, то мы ее сделаем. А больше нам ничего и не надо особо.
Если этим заниматься все время, то это надо делать своей работой. Тогда нужно все по-другому организовывать – брать сотрудников, которые бы бегали по всем городам с телефоном, все это фотографировали бы, заносили и т.д. Но это не решает задачу вовлечения людей. Т.е. объектов было бы множество, гораздо больше, чем сейчас, но это был бы не живой проект. Когда проект вместе делает много людей, это совсем другая история.
Е.И.: Т.е. все это – ваша инициатива и желание сделать мир лучше?
Г.Б.: Можно сказать и так. Но не только моя. На самом деле, я очень надеюсь, что со временем надобность в этом проекте отпадет, и я надеюсь, что это будет относительно скоро. И буду очень рад, когда проблема перестанет существовать так остро, как она сейчас стоит.
Дело уже движется. В Москве, кроме жилых домов, общественного транспорта и исторических зданий государственных учреждений, которые в этих здания находятся, во всех новых строениях стали соблюдать СНИПы – строительные нормы и правила. Какое-то время назад их вообще не было, а сейчас они появились, а вместе с ними и нормы доступности. И их стали соблюдать. Сейчас сдать в эксплуатацию торговый центр без доступа инвалидам просто невозможно. А в торговых центрах есть и кино, и шоппинг, и туалеты, и все, что угодно. Так что в городе, в общем-то, жить можно – в Москве и крупных городах. Не идеально, но существенно лучше, чем года два-три назад. Поэтому, если все такими темпами пойдет, то через три-пять лет, может быть, и не нужен будет наш проект, и это будет очень здорово.
