Команда High Art Bureau придумала, как объединить возможности бизнеса и различных социальных структур. Но сейчас, во времена кризиса, есть ли кому-то дело до корпоративной ответственности? Как изменится мир после окончания эпидемии и какое место в нем будет занимать устойчивое развитие компаний, Теплице рассказала руководитель бюро Ксения Рыклина.
Ксения Рыклина – генеральный директор берлинской организации High Art Bureau, консультант и менеджер по корпоративной социальной ответственности и взаимоотношениям с партнерами в Wintershall Russland GmbH, организатор проектов в России и Германии в сфере культуры и образования.
Ксения родилась в Москве, выросла в немецком городе Гейдельберге. До того как основала High Art Bureau, 10 лет работала в России, в том числе в Гёте-Институте.
– Ксения, расскажите, как появилось High Art Bureau?
– Довольно долго я работала в культурно-социальных структурах, а потом в бизнесе. Тогда мне стало ясно, что люди из этих сфер «говорят» на разных языках и существуют параллельно, хотя очень нуждаются друг в друге, иногда не осознавая этого.
Однако, если обмениваться опытом и делать что-то совместно, это может принести больше пользы обществу. Я поняла, что нужен посредник между этими двумя сферами. И я решила стать таким своеобразным «переводчиком».
Название компании родилось не сразу. Мы профессионалы в планировании, организации и проведении проектов. Отсюда – High Art. High – высокое. Art – искусство. Bureau – от французского «офис». Мы работаем для того, чтобы наладить и улучшить процессы внутри других организаций.
– А в чем заключается ваша работа в качестве «переводчика» между НКО и бизнесом?
– Бизнес понимает, что для развития цивилизованного общества необходимо поддерживать общественные инициативы. Но каким образом, в каком формате? Недолго думая, компании инвестируют деньги «для галочки», в большие организации вроде ЮНИСЕФ. Результаты можно увидеть, как правило, в других странах, а не в том месте, где они работают. Получается, что большие организации становятся политическими игроками. Но на местах пребывания компаний – там, где живут их сотрудники, дети ходят в школу, – не продвигается сознание общества в таких темах, как инклюзия, экология. В то же время рядом работает немало общественных организаций, которые умеют решать локальные проблемы, но не знают, как стать привлекательными для бизнеса.
Поэтому, с одной стороны, наша цель – помочь таким организациям более профессионально создавать свои проекты. С другой стороны, мы хотим найти для бизнеса социальные проекты для инвестирования. Это поможет и улучшению имиджа компании, и реальному решению местных проблем.
– Почему это стало актуальным для вас?
– Часто компании не смотрят в перспективу и поддерживают одноразовые акции, например, спонсируют детские праздники. Хотя через месяц о празднике все забудут. На наш взгляд, если есть желание вкладывать деньги, то лучше найти себе по душе «подшефную» социальную структуру, школу, детский сад, культурное учреждение и там развивать инфраструктуру, инициировать долгосрочные проекты, обучать сотрудников.
– А вы предлагаете долгосрочную программу, а не разовую акцию?
– Мы предлагаем сначала все обдумать, попробовать и на небольших проектах показать, куда можно вложить деньги с умом. Как проект-менеджеры мы поможем этим общественным и культурным организациям провести проект так, как им нужно: сделать отчетность, правильно представить его в СМИ.
И если компания увидит положительный эффект, то она наверняка продолжит вкладываться в проект. Тогда в дальнейшем мы сможем модернизировать стратегию. Но нужно начинать, конечно, с маленьких шагов.
– Как вы думаете, есть ли сейчас, в условиях кризиса, кому-то дело до корпоративной ответственности?
– Смотря что понимать под корпоративной ответственностью. Очень часто организации уже активно что-то делают в общественном или социальном плане, при этом не называя это так и не воспринимая как социальную ответственность.
Во многих компаниях есть программа по поддержке здорового образа жизни, волонтерства в общественных заведениях, например, в домах престарелых многие открывают частные детские сады, проводят акции по пошиву масок для лица и многое другое. Вопрос в том, насколько это входит в стратегию развития компании и соответствует вызовам времени и общества.
– Можете ли вы помочь командам НКО получить поддержку?
– Да, и это делаем довольно часто. У нас есть один большой проект, который успешно работает, его как раз можно назвать удачным примером сотрудничества бизнеса и НКО. Это «Баскетбол на колесах» – спорт для школьников независимо от их особенностей развития. Мы помогли общественной организации получить грант, делаем отчетность и осуществляем PR-поддержку, помогаем создавать материалы для рекламы.
Инклюзия давно стала частью актуальной повестки в Европе, однако многие государственные учреждения не представляют, как применять принципы инклюзии на практике. Два года мы проводим мастер-классы в разных школах Германии и показываем детям, как интересно и весело можно взаимодействовать в инклюзивном обществе.
Идея в том, что школьники, которые раньше даже не могли представить себя в инвалидном кресле, играют в баскетбол на колесах вместе со спортсменами-колясочниками. Кстати, в наших планах проведение этого проекта в российских школах.
– Для каких проектов вы ищете финансирование сейчас?
– Есть немало интересных проектов в НКО, которые специализируются на культурной сфере и инклюзии людей с инвалидностью, начиная с театров и заканчивая спортивными организациями. К примеру, идет поиск финансирования для онлайн-проекта «Music is her passion», это мультимедийный журнал о женщинах в музыкальной индустрии во всем мире.
– В чем отличие системы корпоративной ответственности в России и Германии?
– В небольших российских городах не так развита инфраструктура, например, нет спортивных площадок. И крупные, в основном нефтяные и газовые, компании, градообразующие предприятия, занимаются тем, что стараются улучшить локальную ситуацию. В Германии такой потребности нет – на глобальном уровне все есть и все работает, и здесь компании, как правило, вкладываются уже в свои программы.
Когда строился инклюзивный детсад в России, я нашла подрядчика в Германии. Он зарабатывает большие деньги на том, что консультирует крупные компании в области строительства инклюзивных детских садов. При этом лично я не понимаю, почему нельзя консультировать уже работающие детские сады, чтобы они добавили инклюзивность? Но этого не происходит.
На мой взгляд, корпоративная социальная ответственность в обеих странах не слишком отличается. Законодательство Германии позволяет некоммерческому сектору жить лучше, чем законодательство России. Но те, кто создает НКО в России, более профессиональны, ведь им приходится выживать, а значит, уметь гораздо больше.
– Есть ли у вас идея наладить сотрудничество немецкого бизнеса и российских НКО?
– Да, конечно, мы планируем это. У многих крупных немецких компаний в России есть представительство. Их проблема в том, что они не знают ситуацию с состоянием местного сообщества. Вот здесь как раз и нужен посредник-«переводчик».
– Что такое корпоративное волонтерство?
– До сих пор многие думают, что, если они организуют субботник и уберутся в парке, то они волонтеры. На самом деле корпоративное волонтерство – это когда работодатель дает сотруднику возможность трудиться часть рабочего времени на какую-то социальную структуру.
Например, вы бухгалтер и вам нравится НКО, у которой нет бухгалтерии и которая не знает, что делать с бюджетом. Тогда ваш работодатель говорит: «Замечательно, вы можете два часа из 40 часов рабочего времени консультировать это НКО в сфере бухгалтерии». Если бы корпоративное волонтерство было выстроено именно так, то, наверное, мы бы не нуждались в таких людях, как я. Причем этот вариант обошелся бы бизнесу гораздо дешевле, чем прямое финансовое вливание.
– Как глобально, по вашему мнению, трансформируется наше общество после пандемии?
– Многие компании определенно будут временно закрывать все программы, которые не приносят прямой прибыли, для быстрого наращивания своей конкурентоспособности. То есть многие планируют ориентироваться на прибыль в краткосрочной перспективе.
Тем не менее многие организации заметили, что кризис их коснулся, поскольку они не научились устойчиво разрабатывать проекты и продукты и мыслить с ориентацией на будущее. Устойчивое развитие также означает социальную ориентацию и гибкость. Поэтому я убеждена, что кризис заставит многих руководителей и членов советов директоров переосмыслить свои стратегии. И мы увидим рост социально ориентированных инициатив, особенно со стороны экономики, а также со стороны государства.
– Как ваша команда готова помочь в кризис?
– Мы готовы бесплатно помогать организациям и компаниям адаптировать свои стратегии и проекты таким образом, чтобы они могли даже во время кризиса отвечать вызовам общества.
Например, мы можем выступать в качестве партнера при создании новых инициатив. Или с помощью временного менеджмента разрабатывать проекты в организациях, внедрять их в компании, чтобы каждый приносил дополнительную пользу, от сотрудников до стейкхолдеров. На международном уровне мы готовы помочь немецким компаниям переориентироваться и стабильно работать со своими зарубежными представительствами, особенно в Восточной Европе и России.
– А как адаптируетесь вы?
– В настоящее время мы планируем серию подкастов и интерактивных учебных курсов, с помощью которых мы поддержим организации в управлении проектами и обсудим различные организационные и стратегические вопросы. Также планируем проводить личные консультации.
Вы можете обратиться за консультацией в High Art Bureau, написав Ксении Рыклиной на почту. Также у Теплицы есть сообщество «IT-волонтеры против COVID». И если вашей некоммерческой организации сейчас нужна оперативная помощь веб-студий, агентств, IT-компаний, то вы можете присоединиться к нашему сообществу.