У моего двоюродного брата рак. Кировские врачи (мы родом с Вятки) сначала поставили неправильный диагноз, не назначили химиотерапию, решили обойтись без нее. Сперва мы выдохнули, а потом, после плохих результатов анализов, сорвались в Москву. Уже в федеральном онкоцентре Блохина диагноз поменяли и назначили внушительную серию курсов химиотерапии. Все это нужно было сделать раньше. Сейчас брат прошел пятый курс, следующий пока откладывается, потому что в аптеках нет необходимого лекарства.
Отрицание, шок, принятие – все этапы переживаний я прошла. Слежу сейчас за проектом «Таких дел» «Жизнь человека» (онлайн-дневник лучшего хирурга-онколога Андрея Павленко, который борется с раком желудка), пытаюсь найти информацию о способах лечения, смотрю круглые столы с профильных конференций про российскую онкологию. Их страшно смотреть: нет качественных исследований и диагностики (выявляют совсем на поздних стадиях), не хватает лекарств, специалистов, а в регионах – нужного оборудования для лучевой диагностики.
Раковые заболевания считаются второй из основных причин смерти в мире. Риск заболевания раком в России ниже, чем, например, в европейских странах, – 21,5%, во Франции – 32%, Чехия – 29, Польша – 23,5% (по данным атласа современной онкологии). Однако, по смертности от онкологических заболеваний Россия находится на 165-е месте в мире согласно отчету международного агентства по изучению рака. И это серьезная причина для беспокойства.
В нашей стране крупная медицина развивается за счет государства. Мы – заложники: терпеливо ждем развития и внедрения лучших технологий. Но в России про технологическое развитие думают в последнюю очередь. На первом месте оптимизация ресурсов. Ничего хорошего из этого не выходит: реформа здравоохранения, запущенная в 2010 году, по словам экспертов, привела к массовому закрытию больниц и падению качества медицинской помощи в стране.
Но сейчас медицина уже не та, которую привыкли представлять в 90-х годах. Перемены стали возможны благодаря новому поколению технологий, которые появились несколько десятилетий назад: облачные технологии, новое оборудование, приборы для исследований и ранней диагностики и распознавания заболеваний. Используются технологии машинного обучения, виртуальной реальности, системы искусственного интеллекта, которые помогают врачам точнее изучать и лечить рак. Медицина стремительно меняется под действием технологий.
Использование умных систем помогает в диагностике. Исследователи агентства Frost&Sullivan показали, что технологии искусственного интеллекта повышают точность постановки диагнозов на 30-40%. Если выявить онкологическое заболевание на ранней стадии и начать лечить, то смертность можно снизить. Судьбу человека решает своевременно поставленный диагноз.
Например, снизить риск постановки неправильного диагноза помогает российский проект Unim, команда проводит морфологическую диагностику онкологических заболеваний в онлайне. Статистика компании пугает: 84% диагнозов, которые требуют подтверждения в их лаборатории в течение нескольких месяцев, оказываются изначально неправильными. Существует огромная проблема с диагностированием. У компании есть своя платформа для дистанционных консультаций. Однако услуги этой компании платные и доступны далеко не всем.
Казалось бы, все надежды на стартапы, связанные с изучением онкологии. Но инвестирование в них в России крайне скудное. По данным Skolkovo Ventures, в технологии генной терапии и молекулярной биологии и диагностики онкологических заболеваний всего инвестировали около 84 млн рублей. Для сравнения: в развитие сферы интернет-вещей (также по данным Skolkovo Ventures) инвестиции составляют 850 млн рублей.
На Западе медицинские стартапы в 2018 году получили 5,7 млрд долларов венчурного финансирования. За последние 10 лет инвестиции в эту область выросли: если в 2009 году средний размер инвестиционного раунда составлял 9 млн долларов, то в 2018-м – 30 млн долларов. Это говорит о том, что сфера становится все более капиталоемкой, в нее приходят большие деньги.
В России только в последние годы появляются стартапы по разработке систем диагностирования и скрининга. Массово они недоступны, пилотное внедрение программ в регионы произойдет не скоро, изучение результатов исследований займет годы.
Зная, какие технологии могли бы быть внедрены в российскую систему здравоохранения, чувствую бессилие. Мы с братом потеряли слишком много времени, прежде чем узнать о правильном методе лечения. Все могло бы произойти раньше.
Остро не хватает грамотного информирования, медиаресурсов. На заборах федерального онкоцентра Блохина висят рекламные объявления «вылечим онко травами». Я иногда обращаюсь за консультациями к директору фонда AdVita Павлу Гринбергу: получаю детали по лечению, информацию о том, где искать лекарства, то, что не объясняют местные врачи.
Пациенты редко просят врачей подсказать, куда, кроме регионального онкоцентра, можно обратиться за помощью, да врачи и сами этого, как правило, не знают. Заболевшие сами решают, что делать, потому что в больнице могут только выписать лекарства, которых не найти. На этом ресурс отечественной медицины исчерпан. И если человек настроен бороться, он борется за себя сам. Алгоритм оздоровления отечественной медицины также совершенно непонятен: что нужно сделать, чтобы это заработало?
За это время я поняла, что надежда может быть только на себя, по возможности поддержат благотворительные фонды. Пока незнание и неумение в регионах застает врасплох. Но мы видим, что прорывные технологии в медицине уже приближают день, когда мы будем знать, как лечить рак в короткие сроки. Именно поэтому за их развитием стоит пристально следить. Все материалы Теплицы по теме medtech можно найти по ссылке.