Министерство внутренних дел России (МВД) тестирует камеры-видеорегистраторы с технологией распознавания лиц. Власти готовы следить за порядком в буквальном смысле – через камеры, портативные видеорегистраторы и умные очки, которые уже используют в развитых странах. Студент НИУ ВШЭ и исследователь социальных технологий Дмитрий Муравьёв рассмотрел проблему тотальной слежки с позиции этики и технологий.
По официальным данным, только в Москве более 167 тысяч камер с функцией распознавания лиц, Санкт-Петербурге – 153 тысячи. Мировой рынок систем распознавания лиц растет: по данным компании MarketsandMarkets, он достигнет $6,84 млрд к 2021 году. Сегодня мы балансируем на грани приватности и безопасности.
Стоит ли бояться слежки, или это разумная цена за спокойствие в мире растущей преступности? Готовы ли мы к тому, что технологии распознавания лиц могут ошибаться? В середине августа 2018 года 21-летнего активиста «Другой России» Михаила Акселя задержали в метро по сигналу с видеокамеры, опознавшей его по ориентировке Центра «Э» (главное управление по противодействию экстремизму). По словам полицейских, распознавшая его лицо технология FaceControl используется в аппаратно-программном комплексе «Безопасный город».
Аксель был доставлен в комнату полиции, где его проверили по
базам данных Министерства внутренних дел Российской Федерации. Оказалось, что в розыске он не значится. Активист был отпущен, однако, осталось неизвестным, как работает FaceControl: «Сотрудники УВД на метрополитене данные об Акселе в систему не вносили», а информацией о тех, кто это сделал, Управление не располагает.
Два взгляда на технологию распознавания лиц
Как и на любую значимую социальную проблему, на системы распознавания лиц существует несколько точек зрения, нюансы которых фокусируются на вопросе вмешательства государства в личную жизнь. Сторонники слежки уверены: нужно задействовать все инструменты борьбы с преступностью.
Статистика Правительства Москвы поддерживает этот аргумент: в 2017 году благодаря системам видеонаблюдения было поймано на 14% больше преступников, чем в 2016-м. Московские власти намерены поддерживать этот тренд: программа «Умный город до 2030» направлена на «развитие городской платформы видеонаблюдения и других средств мониторинга жизнедеятельности города».
Разработчики систем видеонаблюдения также положительно оценивают результаты своей работы. Российская компания NtechLab стала одним из мировых лидеров в области биометрических технологий. Ее основатель Артем Кухаренко отметил: «Если у человека что-то не так с головой, то не важно, какие технологии давать ему в руки, он будет делать зло. Но я не могу придумать суперзлодеяние, которое можно сделать с помощью распознавания лиц. А вот позитивных вещей – куча».
Противники «умных» камер уверены – это прямая угроза для права на приватность. Если пользовательские данные оказываются в базе данных, государство и коммерческие компании получают все больше власти над гражданами. Как убедиться в сохранности данных и приватности такой информации: кто «устережет самих сторожей»?
Новые формы коммерческого использования технологии распознавания лиц могут вызывать не меньше споров, чем прослушка Facebook. Против систем слежения выступают мировые гиганты, такие как Amazon, который требует прекратить продажу программного обеспечения для распознавания лиц «Rekognition» властям США. А в мае 2019 года Сан-Франциско стал первым городом в США, в котором ввели запрет на использование технологий распознавания лица.
Правовые вызовы для систем распознавания лиц
Как и многие новые технологии, распознавание лиц находится в «сером» правовом поле. Биометрические данные, получаемые с помощью систем распознавания лиц, попадают под ст. 11 ФЗ «О персональных данных» (№ 152-ФЗ от 27.07.2006). В соответствии с этой статьей личная информация может быть использована только для противодействия терроризму, в целях обороны и другой правоохранительной деятельности.
Еще по теме: Почему анонимность пользователя под угрозой и как сохранить цифровые права
Использование систем распознавания лиц в коммерческих целях без письменного согласия субъекта персональных данных не предусмотрено действующим законодательством. Однако государственная программа «Цифровая экономика» может внести существенные коррективы: один из ее пунктов – разработка закона, регулирующего большие данные, их статус и оборот.
Приватное и публичное поле новых технологий
Требуется ли нам переосмысление самого понятия приватности в условиях цифровых технологий? Иван Ниненко, член экспертного совета Future Foundation, отметил: «В какой-то степени надо смириться с тем, что крупные города будут местом отсутствия privacy.
«Попадая в мегаполис, выходя из леса, условно говоря, человек оказывается в системе наблюдения. И с каждым годом она будет все умнее и все лучше вести его из точки в точку, и это, к сожалению, неизбежный уровень цифровой безопасности, учитывая плотность населения». Иван Ниненко.
Среди других плюсов эксперт отметил ослабление пропускного режима – и так будет понятно, кто входит. Минус очевиден: пора будет распрощаться с ощущением того, что кто-то не знает, где вы находитесь. Это другой мир, новой степени прозрачности, новой степени доступности.
Нам действительно сложно понять, является ли каждый «клик» в соцсети или просто прогулка по городу исключительно нашим личным опытом, или в какой-то момент он трансформируется в публичную информацию.
В своей книге «It’s Complicated The Social Lives of Networked Teens» социолог Дана Бойд, исследующая цифровую жизнь подростков в США, пишет о социальных сетях как среде, в которой мы имеем дело не с приватностью или публичностью, как мы знали их до этого, а с новой ситуацией, в которой технологии внесли беспорядок в обе эти категории.
С ее точки зрения, мы привыкли смотреть на приватность и публичность как на оппозицию, но в действительности из-за технологий эта граница размывается. Нам нужно думать об этой проблеме, уделяя внимание конкретным контекстам, в которых технологии развиваются.
Возможно, вместо вынужденного выбора между приватностью и публичностью стоит выработать новые понятия, помогающие описывать контекстуально-зависимые отношения между технологиями и теми социальными и этическими последствиями, которые они порождают.