Когда вы снимаете истории на социальную тему, старайтесь передать часть личности другого человека, уважайте его границы и согласовывайте все действия. Такой совет дала документальная исследовательница, социолог и фотожурналист Мария Гельман из Санкт-Петербурга. В интервью замредактора Теплицы Наталье Барановой она рассказала о том, какие эмоции могут вызывать снимки, как работать с уязвимыми группами и найти контакт с героем.
В своих проектах Мария поднимает вопросы насилия, гендерной идентичности, сексуальности, телесности, дискриминации, социальных и культурных границ.
Ее работы публикуются в изданиях «Такие Дела», Wonderzine, Buzzfeed, Washington Post, Nation Geographic, Lenta.ru и Afisha.Daily. Она закончила школу современной фотографии «ДокДокДок», побеждала в международных и российских конкурсах.
А в сентябре 2018 года стала призером международной премии Leica Oskar Barnack Award за проект «Светлана» про уникальную социальную деревню в Ленинградской области.
– Мария, как вы готовитесь к съемке? Вы работаете с уязвимыми людьми, сложными историями. Как вы думаете, почему люди открываются вам, показывая и рассказывая то, что обычно пытаются скрыть?
– Обычно я стараюсь освобождать день до съемки, чтобы быть настроенной на работу. Мне важно погружение в каждую историю. Я стараюсь узнать до съемки что-то о человеке, либо провести интервью и пообщаться вживую, как делаю в персональных проектах, либо узнать что-то о человеке или людях через открытые источники.
Сложно объяснить, почему люди открываются, тут работает не только наличие каких-то моих навыков, но и желания, мотивации тех, кого я снимаю. Это не игра в одни ворота.
Что касается меня, то я предполагаю, что в работе с людьми мне помогает мой бэкграунд социолога и умение быстро находить контакт с незнакомыми. Также я всегда честна в своих намерениях и чувствах, уважаю границы других, согласовываю все действия, думаю, это вызывает доверие и чувство безопасности. У меня бы вызывало. Я осознаю, что это мне приоткрывают дверь в чужую жизнь, и важно быть внимательным и чутким.
– Расскажите о вашем проекте «Ты – моя». Это был замечательный, но сложный проект.
– Это портреты и истории женщин, которые пережили партнерское насилие. Насилие бывает разным. Это могут быть и физические действия, так и когда вас контролируют, пренебрегают вашими желаниями, игнорируют. В проекте собраны истории с разным насилием. Он о том, как бывает сложно распознать насилие и тем более бороться с ним на индивидуальном и государственном уровне.
Он про то, что значимую роль в насилии играет дисбаланс власти, кто властвует, а кто подчиняется в отношениях. Поэтому там есть истории про насилие не только в гетеросексуальных отношениях, но и в однополых, и с другими гендерными идентичностями.
Светлый фон и общий стиль отражают цикличность насилия в обществе и помогают сфокусироваться на позах, состояниях и взглядах героинь. Текст и фотографии находятся в тесной взаимосвязи. Текст помогает прочувствовать последствия разных видов насилия. Чувство тревоги и депрессия, заниженная самооценка, страхи, физическая боль, паника, чувство вины и прочее. Пока вам не расскажут об этом, вы можете не понять, что происходит у человека внутри.
– По-вашему, какую цель должен ставить перед собой фотограф при съемке героев благотворительного фонда, сообществ, которые помогают уязвимым группам? Какие снимки можно назвать удачными? Какие эмоции они должны вызывать?
– Передать какую-то часть личности другого человека, постараться копнуть глубже. Какие снимки удачные, а какие нет – это сильно зависит от истории и от того, чем хочет поделиться фотограф.
Я не оцениваю снимки по абстрактным критериям, как «удачный» или «неудачный», «красивый» и «некрасивый». Я исхожу из контекста и высказывания фотографа. И уже исходя из этого, можно понять, насколько фотографии отражают посыл фотографа. Это могут быть передержанные снимки или, наоборот, недодержанные, смазанные и так далее. Суть в том, что на этих снимках может быть все то, что и делает фотографию сложной. Случайность, интимное, легкость, настоящее и прочее.
– Расскажите о ваших работах, какие цели ставите вы, что для вас важнее всего отразить в репортаже.
– Я в основном исследую вопросы гендера и телесности, дискриминации, социальных и культурных границ, взаимоотношений человека с окружающей средой. Для меня проекты – это про визуальные исследования. То есть где ты стараешься максимально изучить тему. Это может занять годы, да что может, у меня это занимает годы.
Я снимаю о том, что меня волнует и что считаю общественно важным.
В моих проектах в том числе и много меня, точнее, моего видения какого-либо явления. Первый мой личный проект про партнерское насилие, второй проект про жизнь людей с ментальными особенностями в деревне «Светлана».
Этот проект про то, как можно видеть «других», которые отличаются в чем-то от нас, как можно жить и создавать новые практики уже сейчас. Он про труд и возможности, про потенциал каждого, независимо от интеллектуального уровня и внешних отличий.
В работе над проектами я напоминаю себе бегуна на длинные дистанции, мне сложно довольствоваться короткими забегами. Если я начала этот путь, я буду исследовать его до тех пор, пока не почувствую, что дошла до какой-то точки, где уже начались повторения.
– Как вы находите контакт с героем? В проекте «Светлана» вы снимали людей с ментальными расстройствами. Были ли трудности?
– Я не знаю универсального решения. Это всегда довольно непростой и чуткий процесс. Иногда бывает легче, иногда сложнее. Трудности чаще всего бывают с тем, что люди привыкли выдавать клише на камеру. Они встают в определенные позы, которые чаще всего видят в глянцевых изданиях или в кино, и с выражением лица, которое они считают «красивым».
Ребята с особенностями на первых съемках много позировали и строили лица. Лишь спустя время они привыкли к камере и перестали придавать ей такое значение.
– А если человек отказывается показывать лицо, что в этом случае можно сделать?
– И я всегда это понимаю. Ситуации бывают разные, иногда это может быть небезопасно для героя или героини истории, а иногда могут просто преобладать страхи. В любом случае, это не плохо и не хорошо. Я предлагаю сниматься без лица.
Это сложнее, потому что чаще зрителей сильно впечатляет состояние и взгляд человека, так им легче и быстрее понять фотографию. В съемке без лица нужно постараться включить еще сильнее свое воображение, перейти на чувственное восприятие мира.
– Какую часть вашей работы вам было сложнее всего делать и почему?
– Мне сложно перестать снимать. Поэтому, видимо, скоро придется закупать еще десяток жестких дисков.
– Какие бы вы дали рекомендации и советы по съемке фотографам, которые работают над сложными социальными темами?
– Снимайте, то, что вас искренне волнует, и не забывайте про разрешения на съемку.
– Вы стали известным и уважаемым фотографом всего за пару лет, на что надо обратить внимание социальному фотографу, чтобы добиться успеха и рассказывать честные истории, такие как ваши?
– Не стремиться к успеху, в этом и парадокс. Честность не измеряется деньгами. Это последствия вашей глубокой и сильной работы над какой-то темой, ваших ценностей, взглядов и ощущений, того, насколько у вас получается передать это визуально. Поэтому бэкграунд фотографа играет большую роль.
Фотография – это не бизнес-план, как заработать миллион и стать успешным. Фотография – это жизнь, где вы каждый день пытаетесь понять ее глубже, рассказать о том, о чем не принято говорить, увидеть то, что не замечают другие, открыть то, что скрывается от глаз. И, конечно, делитесь этим с миром.
– Как изменилась ваша жизнь после того, как вы стали обладателем сразу нескольких престижных наград в фотографии?
– Кардинально не изменилась. Я продолжаю снимать и работать над новым проектом. Награды, особенно финансовые вознаграждения, это хорошая поддержка творчества фотографа. Они помогают продолжить работу над проектами и вложиться в новые. Выставки и публикации в разных странах помогают расширить аудиторию и донести взгляд до большего количества людей. Я этому очень-очень рада!
