Официально термину «импакт-инвестирование» всего 10 лет. Благодаря экспертам Social Impact Investment Taskforce , в финансовом мире появилась новая метафора. Они назвали импакт-инвестирование невидимым сердцем рынка, проведя параллель со знаменитым высказыванием Адама Смита о невидимой руке рынка.
Чуть менее поэтичная глобальная сеть импакт-инвестирования (Global Impact Investing Network, ГСИИ), одна из основных экспертных организаций в этой области, определяет его как «инвестиции в компании, организации и фонды с целью добиться как финансовой выгоды, так и изменений в сфере защиты окружающей среды и/или в социальной сфере».
Большинство источников описывает импакт-инвестирование как более узкое направление социально ответственного инвестирования. Последнее понятие принято считать зонтичной концепцией, объединяющей разные типы ориентированной на прибыль финансовой деятельности, имеющей социальную подоплеку.
История
Социально ответственное инвестирование уходит корнями в религиозные доктрины. Самой ранней его формой был применяемый и сейчас негативный скрининг – бойкот бизнесов, противоречащих определенным религиозным установкам. Как пишут в своем исследовании Джефф Финкельман и Кейт Хантингтон, все мировые религии, в том числе католицизм, иудаизм, ислам, на протяжении истории вырабатывали определенные параметры оценки бизнеса на предмет его соответствия догмам.
Например, к халяльным (разрешенным) инвестициям для мусульман не относятся алкогольный, табачный, оружейный, игровой бизнес, а также киноиндустрия и музыка. Считается, что в англосаксонском мире основы социально ответственного инвестирования в XVII-XVIII веках заложили квакеры, активно выступавшие против рабства. Они, в частности, призывали избегать бизнес-практик и компаний, которые наносят ущерб обществу. Исследователи также часто цитируют речь «Об использовании денег» протестантского проповедника Джона Уэсли, также убежденного аболициониста. Живший в XVIII веке Уэсли провозглашал: «Любовь к деньгам», как мы знаем, «корень всех бед», но не деньги сами по себе. Их можно использовать для совершения зла. Но также и для творения добра. Деньги можно пустить как на лучшие, так и на худшие цели».
Еще по теме: 5 примеров импакт-инвестирования в России и за рубежом
Наиболее стремительно интерес к этике в инвестировании в США стал нарастать в конце 1960-х – начале 1970-х годов. Этот период известен как «эра гражданских свобод». Тогда в обществе стали крепнуть убеждения, что инвесторы должны более избирательно подходить к тому, как они размещают средства. Эти настроения подогревались общественными выступлениями и бойкотами, например, демонстрациями против Dow Chemical Co., производившей напалм, или операцией «Корзина хлеба». Ее инициаторы призывали бойкотировать компании, не нанимавшие на работу чернокожих сотрудников.
В 1971 году был создан Pax World Fund, не вкладывавший деньги в «греховные бизнес-практики» и в компании, «наживавшиеся на войне» во Вьетнаме. На охватившей страну волне пацифизма и борьбы за гражданские права стала расширяться прослойка социально ответственных инвесторов. Они отказывались финансировать производителей алкоголя, табака, оружия, а затем и компании, работавшие в ЮАР, выражая протест против политики апартеида.
К началу 1990-х годов в умах бизнес-воротил произошла другая революция. Веками существовавшая четкая граница между филантропией и коммерцией стала размываться. По правилам консервативного бизнеса, социально и экологически ориентированные инициативы считались нерентабельными проектами «для души».
К концу столетия на смену скептицизму стал приходить деловой интерес. Инвесторы начали искать альтернативы грантам и субсидированию для достижения позитивных перемен. Например, появилась концепция программного инвестирования, впервые примененная Ford Foundation.
Фонд стал заменять гранты на займы с низким процентом, выдаваемые на проекты в сфере развития городской инфраструктуры и доступного жилья. Новая стратегия инвестиций позволяла фонду использовать выплаченные кредиты на новые программы, а заемщикам – генерировать положительную кредитную историю.
2007 год – год рождения импакт-инвестирования. По инициативе Фонда Рокфеллера в Италии прошла встреча инвесторов. Ее целью было проанализировать возможности для частного капитала стать движущей силой положительных трансформаций в мире. Как пишет Энтони Багг-Левин, в тот период управлявший фондом, «на встрече были все: зеленые инвесторы, инвесторы в микрофинансирование, инвесторы в общины. Мы назвали все это «импакт-финансированием». Но, что более важно, помимо терминологии в 2007 году мы определили и продемонстрировали, что эти разнообразные организации и группы являются частью нового видения».
Импакт-инвестирование сегодня
Основные игроки
Оформившееся совсем недавно импакт-инвестирование пребывает в характерном состоянии бурного и отчасти хаотичного развития. Правила, стандарты, терминология все еще находятся в стадии становления. ГСИИ выделяет несколько основных характеристик современного импакт-инвестирования.
- Преднамеренность. Намерением инвестора должно быть достижение позитивного социального или экологического преобразования путем инвестиций.
- Инвестиция не должна быть убыточной по ожиданиям. Импакт-инвестиции должны гарантировать как минимум возврат капитала.
- Виды ожидаемой прибыли и классов активов. Импакт-инвестиции приносят прибыль от ниже рыночной до сравнимой с рыночной с учетом рисков. К активам, в частности, но не только, относятся денежные эквиваленты, фиксированный доход, венчурный капитал и инвестиции в акционерный капитал или долговые инвестиции.
- Измерение влияния. Основная характеристка импакт-инвестирования – готовность инвестора измерять социальную и экологическую отдачу и сообщать о ней, обеспечивая прозрачность и подотчетность.
Импакт-инвестированием сейчас занимается огромное количество организаций и институтов:
- специализированные инвестиционные фонды – организации, созданные исключительно с целью импакт-инвестирования, такие как Impact Foundation или Acumen, инвестирующая в проекты по борьбе с бедностью;
- классические игроки на рынке, в том числе страховые компании, пенсионные фонды и организации, управляющие активами: от Goldman Sachs Urban Investment Group до JP Morgan. Их интерес объясняется, во-первых, тем, что импакт-инвестирование работает, и довольно успешно.
О том, что импакт-инвестирование по возвратности сравнимо с консервативным инвестированием, свидетельствуют опросы ГСИИ. Как указывается в последнем отчете организации, 209 принявших участие в опросе респондентов сейчас управляют импакт-инвестициями в размере 114 миллиардов долларов. При этом более 90 процентов из них сообщили, что возвратность этих проектов превышает все ожидания, в том числе финансовые. В этом году, как ожидается, этот рынок подрастет еще на 22 процента.
Кроме того, как пишет Forbes, сдвиг крупных финансовых институтов в сторону импакт-инвестирования начал происходить и под влиянием владельцев капиталов. Согласно исследованию Форума устойчивого и ответственного инвестирования, 85 процентов управляющих капиталом фирм сообщили, что их клиенты настаивают на избирательности вложения средств. Например, выступают против инвестирования в деятельность, наносящую ущерб окружающей среде, или в компании в странах с репрессивными режимами.
Еще один тип импакт-инвесторов – частные лица. По данным ГСИИ, с 2015 по 2016 год они на 16 процентов увеличили свои импакт-вложения – до 17,7 миллиарда долларов. Как пишет Forbes, в США в ближайшее время может «разразиться» новый тренд – импакт-микроинвестирование. Недавно там были окончательно одобрены несколько законодательных актов, которые позволят приобретать акции частным лицам на средства, полученные путем краудфандинга. С мая 186 компаний в США запустили подобный сбор средств. 79 из них преуспели и собрали суммарно более 17 миллионов долларов инвестиций.
Еще по теме: Виды и примеры импакт-инвестирования
Развитие импакт-инвестирования также привело к появлению организаций-спутников, занимающихся продвижением этого вида деятельности, распространением информации, разработкой стандартов индустрии и параметров оценки эффективности импакт-инвестиций. Среди них уже упомянутая ГСИИ, фонд Case или информационное агентство ImpactAlpha.
Один из способов классификации импакт-инвесторов предложила сеть Omidyar Network, принадлежащая Пьеру Омидьяру, основателю ebay и импакт-инвестору. Она выделяет три группы: «новаторов» – первопроходцев, инвестирующих в непротестированные идеи, потому что они верят в успех затеи.
Эти инвесторы снижают уровень рисков и приводят за собой «масштабирующих инвесторов» – более зрелых агентов, придающих рынку основательность. За ними следует «инфраструктура рынка» – масса инвесторов разных калибров, приходящая в уже сформировавшуюся среду и создающая ее экосистему.
Другой метод сегментации – классификация целей инвесторов. Агентов этого рынка можно распределить вдоль спектра. По краям будут размещаться те, для кого приоритетом является позитивное преобразование, и те, кто, в первую очередь, стремится к получению прибыли.
Стратегии импакт-инвестирования
Импакт-инвесторы прибегают к разным стратегиям капиталовложений:
- инвестируют средства в компании, занимающиеся корпоративной филантропией. Например, Tom’s, которая передает пару обуви ребенку в Африке за каждую проданную пару;
- инвестируют в компании, стремящиеся нести прямые перемены. Их финансовый успех часто находится в непосредственной зависимости от оказываемого ими влияния. Например, проекты в области возобновляемых источников энергии. Так, экологическое воздействие владельца парка солнечных батарей растет с каждым проданным мегаваттом;
- инвестирую в социальное или экологическое влияние. При этом генерируемый доход может быть значительно ниже рыночного или равняться простому возврату вложений. Таким типом инвестирования часто занимаются финансовые институты, специализирующиеся на развитии общин. Например, Capital Impact Partners.
Механизмы импакт-инвестирования
Участие импакт-инвесторов чаще всего происходит по стандартным схемам: долговые и долевые инвестиции. Первые могут принимать форму микрофинансирования. Инвесторы также могут напрямую приобретать активы, например, инвестировать в сельскохозяйственные и лесные угодья с устойчивым управлением или в энергетику: ветряные парки или парки солнечной энергии.
В области долговых инвестиций особой популярностью пользуются относительно новые механизмы: социальные и «зеленые» облигации.
Структура сделок с социальными облигациями, называемыми еще «платой за успех» (pay for success), предполагает участие правительственных структур, частных инвесторов, провайдера товара или услуги, а также независимого аудитора. Инвестор получает дивиденды в том случае, если согласно независимой оценке поддержанный им проект достиг определенных целей и результатов. Таким типом финансирования занимается НКО Social Finance UK, запустившая первые в мире социальные облигации в 2010 году. Проект был направлен на снижение уровня повторных преступлений со стороны заключенных тюрем города Питерборо, осужденных на непродолжительные сроки.
«Зеленые облигации» выпускаются правительственными властями, муниципальными учреждениями и компаниями. С их помощью финансируются экологические проекты, например, развитие заброшенных и промышленно загрязненных земельных участков. В прошлом году объем инвестиций в подобные облигации превысил 96 миллиардов долларов. Как ожидается, в 2017 году эта сумма более, чем удвоится. Выпуском «зеленых облигаций» занимается Apple. Этим летом были выпущены облигации на миллиард долларов для проектов снабжением объектов компании электроэнергией, получаемой от возобновляемых источников. В 2016 году году Apple выпустила первые такие облигации на полтора миллиарда долларов. Они, в частности, позволили профинансировать проект по утилизации и переработке старых iPhone’ов.
Наиболее популярный тип инвестиций в акционерный капитал – венчурные инвестиции: финансирование стартапов с потенциалом оказывать экологическое и социальное воздействие.
Измерение оказываемого воздействия
В индустрии импакт-инвестирования на сегодня отсутствуют единые стандарты и параметры измерения фактического позитивного воздействия. Stanford Social Innovation Review выделяет три взаимодополняющих инструмента для оценки изменений: IRIS, GIIRIS и PULSE.
Одну из наиболее известных систем оценки предлагает ГСИИ. Она называется IRIS и была передана ГСИИ в 2009 году. Это в большей степени каталог терминов и стандартизированных определений. У его истоков стояли Фонд Рокфеллера, Acumen и B Lab.
GIIRIS – каталог метрик и более 60 кейсов, демонстрирующих, как параметры используются для измерения отдачи в реальном мире. Это инструмент для присвоения рейтинга и платформа, оценивающая компании и их инвестиции в соответствии с их экологическим и социальным воздействием.
PULSE – инструмент управления инвестиционным портфолио, использующий метрики IRIS.
Поиски новых финансовых механизмов
В глобальных масштабах одна из самых горячих на сегодня тем – роль импакт-инвестирования в достижении целей в области устойчивого развития ООН. Эта повестка борьбы с нищетой и экологическими проблемами вплоть до 2030 года была принята странами членами организации в 2012 году. По оценкам ООН, разрыв между доступными и необходимыми средствами сейчас составляет 2,5 триллиона.
В попытке сократить этот разрыв на макроуровне один из крупнейших импакт-инвесторов Фонд Рокфеллера сейчас управляет проектом Zero Gap. Его цель – разработка новых финансовых механизмов, которые позволят привлечь частный капитал, способный обеспечить положительное развитие в масштабах стран и континентов.
Еще по теме: 10 причин, почему нужно заняться импакт-инвестированием
Так, в рамках Zero Gap фонд поддержал проект страхового механизма Nature Conservancy, направленного на защиту кораллового рифа в Канкуне в Мексике. Страховая компания Swiss Re разработала модель рисков природных катаклизмов для прибрежных отелей, базирующуюся на площади коралловых рифов у их берегов. Каждый метр потери рифа утраивает потенциальный экономический ущерб от ураганов.
Чем здоровей риф, тем ниже стоимость страховки для отеля. Swiss Re также берет на себя обязательство в ускоренном порядке выплачивать средства для восстановления рифов и пляжей после ураганов. Подобные программы могут быть выгодны дюжине стран, зависящих от рифов. Модель также может быть применима к охране болотных угодий.
Другой финансовый механизм в рамках Zero Gap – UNITLIFE, позволяющий финансировать программы по борьбе с продовольственным кризисом в африканских странах. Он предусматривает обложение микросбором предприятий добывающей промышленности. В случае с нефтедобывающими предприятиями этот сбор составляет около 10 центов США за баррель. Средства затем направляются в специальный фонд, который затем распределяет их на целевые проекты.
